«Если вы поняли, что прокрастинируете, идите бездельничать целенаправленно». Ася Казанцева — в интервью «Инде»

17 декабря в Национальной библиотеке прошла лекция научной просветительницы Аси Казанцевой «Не забудьте побездельничать», организованная научным лекторием Milmax Science. «Инде» встретился с Асей и поговорил о том, чего хотела от нас эволюция, почему работать так лень и как заставить бабушку привиться.

Ваша лекция посвящена безделью и прокрастинации. Какие существуют виды безделья и чем они отличаются?

Существует режим сфокусированной, сосредоточенной обработки информации, когда мы что-то держим в рабочей памяти, пытаясь усвоить. Но, как показывают исследования, бывает еще и расфокусированный режим, в котором человек ни на чем не концентрируется, ни о чем особенно не думает: на этой стадии происходит подспудная обработка информации, которая была загружена в голову раньше, — и это может иметь некоторые положительные эффекты.

Во-первых, доказано, что в процессе запоминания мало вложить информацию в кратковременную память: нужно время, чтобы выросли новые нейронные связи в тех нейронных контурах, которые были вовлечены в обработку информации. Этот процесс может происходить, когда мы продолжаем думать об этой информации, но эксперименты показывают, что он происходит и тогда, когда мы об этом уже не думаем — а, например, спим. Последнее время стало понятно, что помогает не только сон, но и вообще безделье: если человек ходит по парку пинает листья или просто сидит в полумраке и мысли его блуждают, потом он лучше вспоминает информацию, которую усвоил перед этим, чем если его сразу после загрузки информации чем-то отвлечь.

Во-вторых, в расфокусированном состоянии идет хаотический поток мыслей, который часто порождает ассоциации. Так появляются творческие идеи: люди видят новые связи между событиями и явлениями, о которых они не догадывались раньше, — это демонстрируют даже лабораторные эксперименты. Есть тест на альтернативное использование объектов. Вы просите человека придумать как можно больше разных применений для кирпича: им можно подпирать дверь, прижимать бумажки, выращивать в нем рассаду и т.д. Так если человек после постановки задачи делает механическую работу — например, нажимает на кнопочки вправо-влево, — он придумывает гораздо больше применений для кирпича, чем если вы его сразу отвлекли. Справедливо предположить, что у него было просто больше времени на обдумывание вариантов, — но похоже, что даже если мы об информации сознательно не думаем, она все равно усваивается лучше, если дать человеку побездельничать. Так что бездельничать полезно.

Но здесь у вас возникнет очевидный вопрос, есть ли разница между бездельем и прокрастинацией. Прокрастинация — это ситуация, когда человек делает не то, что, с его собственной точки зрения, он должен был бы делать. Например, вы должны писать квартальный отчет, а вместо этого читаете фейсбучек. Проблема в том, что с точки зрения мозга чтение фейсбучека — это тоже обработка информации и важное занятие, поскольку оно имеет социальный смысл, а мозг человека в принципе эволюционировал для того, чтобы думать об отношениях. Нам кажется, что, листая соцсети, мы пытаемся отдохнуть, но подспудного процесса обработки информации и появления новых идей не происходит. Поэтому наука нейробиология говорит: если вы поняли, что прокрастинируете, идите бездельничать целенаправленно. Сходите на прогулку по парку, полежите в ванне, погладьте котика. Все это имеет пользу для мозга, а прокрастинация пользы имеет мало и, более того, ввергает человека в замкнутый круг.

Большинство исследователей прокрастинации подчеркивают, что это проблема не с тайм-менеджментом, а с эмоциями: люди прокрастинируют, когда не знают, как подступиться к задаче, она вызывает у них тревогу, страх поражения, а может быть, наоборот, успеха. Поэтому хочется получить простую быструю радость — например, от лайков в социальной сети. Но пока человек сидит и смотрит на лайки, проходит еще больше времени, из-за этого он еще больше тревожится и прокрастинирует. Потом подступает дедлайн, и страх вообще не выполнить работу оказывается сильнее, чем страх ее начать. Это происходит в последний момент и на качестве работы отражается плохо, поэтому, конечно, каждому человеку хорошо бы искать способы преодолевать свою прокрастинацию пораньше.

Здесь оказывается эффективной психотерапия. Она выкапывает скрытые причины эмоциональных проблем у человека и пытается понять, что именно вызывает такое нежелание делать работу. Если научить человека видеть психологические причины и дать инструменты борьбы с ними, прокрастинации становится меньше. Также с психотерапевтом человек может прийти к выводу, что ему вообще не надо этим заниматься, и сменить область деятельности. Экономика, к счастью, устроена достаточно сложно: можно найти работу, которая одновременно будет нам нравиться и позволит зарабатывать на жизнь. Мне нравится рассказывать баечки про биологию — казалось бы, бесперспективная с точки зрения рынка история, но из нее можно сделать профессию и стать высокооплачиваемым специалистом.

Когда мне лень, я одновременно пишу текст и собираю монетки на телефоне — это радует меня и дает силы написать еще несколько абзацев. Я обманываю себя? Или даю время на мыслеблуждание, чтобы придумать, что я буду писать дальше?

Возможно, вы человек, который эффективно использует маленькие награды. Если они действительно дают силы, чтобы написать еще два абзаца текста, а игра у вас достаточно механическая, чтобы параллельно продолжать что-то обдумывать, — это звучит как работоспособная стратегия. Другой вопрос, что часто это срабатывает иначе: человек хочет поиграть пять минуточек и обнаруживает, что он проиграл два часа и у него осталось еще меньше времени на работу, а никакого обдумывания не произошло, потому что он был сконцентрирован на игре.

Здесь надо пробовать разные стратегии — для этого мы и набираем жизненный опыт. Известно, что студенты прокрастинируют гораздо тяжелее, чем взрослые. Около 80 процентов студентов говорят, что прокрастинировали настолько, что у них появились серьезные проблемы — например, они не сдали экзамен или сдали очень плохо. Среди взрослых только 20 процентов признались, что прокрастинировали настолько, что это объективно портило рабочую ситуацию. Возможно, взрослые больше привирают, потому что больше заинтересованы в своей репутации, но, по-видимому, дело еще и в том, что у взрослых наросли способы контролировать самих себя, есть понимание, как ты устроен, какие способы мотивации для тебя работают, и у них чуть больше свободы выбирать работу, которая вызывает меньше отвращения.

Вы говорили, что безделье помогает лучше решать сложные задачи. Можно ли делать из этого практические выводы — или это научная информация, на которой не стоит строить стратегию?

Мозг материален, и качество мышления сильно зависит от того, в каком состоянии мы поддерживаем наш мозг. Люди принимают более качественные решения, если у них нет недосыпа, они употребляют медленные углеводы, поддерживающие постоянный уровень глюкозы в крови, если они достаточно двигаются и мозг получает достаточно кислорода. И в том числе — если они делают перерывы в своей интеллектуальной деятельности: эволюция не готовила нас к тому, чтобы 12 часов писать квартальный отчет, — эволюция готовила нас к тому, чтобы время от времени сфокусированно принимать решения.

Бывает механическая работа — в ней безделье может никакой пользы не принести. Тогда работают внешние ограничения: когда менеджер получает расшаренные снимки экрана вашего компьютера или вы работаете на ноутбуке, где не залогинены ни игры, ни соцсети. Такие вещи оправданны, когда работа вам понятна, вам просто скучно, но вы знаете, как ее делать. Но когда работа более хитрая и сложная, вам нужно придумать идеи и сложно начать — делать перерывы и заниматься расслабленным мыслеблужданием может быть полезно, потому что информация, которую вы уже загрузили себе в голову, за это время рассортировывается по полочкам и новые идеи могут появиться.

В Сети предлагают много обучающих курсов типа «Выучи английский за три дня», «Стань иллюстратором за неделю». Они эффективны с научной точки зрения?

Путь в десять тысяч ли начинается с первого шага — более того, из них же и состоит. Все люди, кто хорошо знает английский, учили его три дня, а потом еще три дня, а потом еще — и так три тысячи дней. Поэтому курс, который обещает вам английский за три дня, прорыва в языке вам не даст, но может выявить дыры в вашей грамматике или предложить инструменты для учебы, метанавыки, познакомить вас с обучающими программами или дать дополнительный мотивационный импульс — все зависит от человека и его задач. Конечно, за три дня нельзя достичь большого прогресса, но если мы эти дни не используем, то и следующих трех дней может не быть.

Современная фем-теория часто оперирует понятием «гендерная социализация». Можем ли мы говорить о различии мозга мужчин и женщин и как оно коррелирует с понятием гендерной социализации?

Дело в том, что не существует чистых типов, нет мозга абсолютно мужского или абсолютно женского. Тестируя по какому-то признаку 10 тысяч мужчин и 10 тысяч женщин, мы действительно можем найти отличие в среднем. Мы можем обнаружить, что мужчины в среднем обладают лучшим пространственным мышлением, а женщины в среднем обладают лучшим эмоциональным интеллектом. Тут две проблемы: первая, как справедливо заметили, в том, что мы не можем достоверно отделить культуру от генов. Любой человек с раннего возраста осведомлен, что он мальчик или девочка, и примеряет на себя модели поведения, которые общество транслирует по отношению к мальчикам или девочкам.

Второй момент: индивидуальные отличия важнее межполовых. Даже если мы обнаружим, что статистически у мужчин и женщин различаются определенные признаки, это ничего не говорит о конкретном гражданине или гражданке. Нейропластичность в этой области многократно превышает для большинства аспектов те мизерные влияния, которые, возможно, оказывают врожденные факторы. Для абсолютного большинства поведенческих признаков влияние генов существенно меньше, чем влияние процесса обучения на уровне отдельного индивида. Мозг тренирует то, что тренируется. Если работа, семья и жизнь мальчика способствуют тому, чтобы у него развивался эмоциональный интеллект, у него будет эмоциональный интеллект лучше, чем у средней девочки. Если работа, семья и жизнь девочки способствуют тому, чтобы у нее развивалось пространственное мышление, оно будет выше, чем у среднего мальчика. Пол служит плохим предиктором для любых психических качеств: он может повышать вероятность, но это гораздо меньше говорит об отдельных людях, чем то, кто вы по образованию.

Люди, которые недовольны переменами (глобализацией, фем- или ЛГБТ-движениями), часто говорят, что порядок в обществе таков, значит, так захотела эволюция — зачем это сознательно менять?

Нет, эволюция готовила нас к тому, чтобы мы жили в саванне группками по 50 человек, страдали от голода, болезней, эпидемий и тигров, которые нас съедают. То, как мы живем сейчас, совершенно антиэволюционно. Мощность производства сельского хозяйства настолько велика, что у нас у всех есть еда, даже у третьего мира проблемы скорее с полноценностью питания, чем с калорийностью. Мы можем есть досыта в любой более или менее развитой стране, включая и Россию, если мы, конечно, не берем МРОТ. Нам может дешево достаться мороженка, и мы ее съедим не приходя в сознание, а потом вторую, третью, четвертую, пятую и шестую — и так мы постепенно станем толстенькими, потому что у нас не отросли сдерживающие механизмы.

Многое происходит с нами оттого, что мы эволюционировали не в тех условиях, в которых сейчас живем. Например, люди плохо переносят одиночество. Все приматы социальные существа. И если человек оказывается один, у него через некоторое время автоматически начинает расти уровень гормонов стресса, развиваются хронический стресс и все сопутствующие ему проблемы: гипертония, нарушение обмена веществ, снижение иммунитета. Несмотря на то, что сейчас никакой логики в этом нет: у нас много еды и есть удаленная работа, человек может долго находиться один без всякой угрозы физическому здоровью. Но с точки зрения механизмов, которые заложены в мозге, одиночество — серьезная угроза физическому здоровью, потому что в дикой природе вы умрете очень быстро, если отбились от стаи. Наш организм сам начинает нас разрушать до такой степени, что некоторые компании делают более дорогие страховки для людей, которые живут одни, ориентируясь на одиночество как фактор риска для здоровья, сопоставимый с курением.

Но мы же продолжаем эволюционировать?

Биологическая эволюция успешнее для того, кто успешнее размножается. Какие люди заводят больше детей, таких генов в следующем поколении и будет больше. Ученые всерьез обсуждали, что будет происходить негативный отбор на интеллект: лучший предиктор количества детей — это женское образование. Если женщина может закончить только три класса, она будет рожать раньше и больше, это будет ее основным занятием. А если она может получить образование, получить хорошую работу, она будет рожать гораздо меньше и позже, потому что в жизни и так много интересного.

Еще в Средневековье все действительно было по заветам эволюции: если кто-то живет богаче, он может прокормить больше детей или, по крайней мере, больше его детей выживет. От более умных и образованных рождается больше детей. Но после промышленной революции тренды переломились: тот, кто не умеет предохраняться, рожает столько, сколько получится, а механизмы социальной поддержки приводят к тому, что все дети выживают. А тот, кто богат и умен, хочет пожить для себя, заводит меньше детей, особенно если это образованная женщина. И в XX веке были зафиксированы тренды снижения в популяции частот генов, которые коррелируют с успешностью и интеллектом.

Тут есть два очевидных выхода. Первый — выяснить, какие гены важны для богатства, интеллекта и успеха, и разработать технологии геномного редактирования, чтобы добавлять эмбриончикам в пробирке эти полезные гены. Второй, тоже связанный с репродуктивными технологиями, но не такой фантастический, — заморозка яйцеклеток. Умная женщина не хочет заводить детей рано: образование и карьера устроены так, что если вы в первые 15 лет в них вложились, дальше они начинают работать уже сами. Но после 35 лет женщина может родить одного-двух, потом у нее кончаются яйцеклетки, хотя она, может быть, и хотела бы больше. Поэтому, если женщина хочет родить много детей, то она вынуждена начинать рано и материально зависеть от мужчины, а это порождает гендерное неравенство.

Мы можем заранее извлечь из женщины яйцеклетки, а потом подсаживать их обратно. Здоровая женщина вполне может выносить ребенка и в 40 лет, а вот зачать его уже сложно. Возможно, в таком случае образованные женщины будут заводить не меньше детей. Но для этого нужна массовая практика.

Изменится ли наш вид, наш мозг от того, что мир становится более цифровым?

Разговоры о том, что мир безвозвратно изменился, нынешняя молодежь безвозвратно испорчена и золотые времена позади, повторяются более или менее в каждом поколении. Но людей семь с половиной миллиардов — это одновременно наше преимущество и наша большая опасность из-за перенаселения, истощения ресурсов и глобального потепления. Преимущество в том, что у каждого из нас по-разному собраны гены и средовые факторы, поэтому, какая бы задача ни встала перед человечеством, найдутся подходящие люди, чтобы ее решить, и люди, которые смогут научиться этому в сжатые сроки.

Цифровая реальность требует от нас большей устойчивости к отвлекающим факторам, больших усилий, чтобы сосредоточиться. Кто-то не сможет реализовать свой потенциал и сопротивляться непреодолимому желанию играть в компьютерные игрушки, но те, кто все-таки способен сопротивляться игрушечкам, получат преимущество на рынке. Каждое время ставит перед нами новые задачи, но ничего экстремального не происходит: раньше человек отвлекался на ворон за окном и рисовал чертиков в тетрадочке.

Любая технология дает новые возможности и новые угрозы, но не происходит ничего, что угрожало бы нашему существованию как вида: мы пережили ледниковый период, исчезновение мамонтов и Вторую мировую. И это переживем.

Но наш образ жизни тоже изменился: мы гораздо больше сидим, проводим время в одиночестве… Насколько это нас поменяет?

Сегодня гораздо больше людей страдает от лишнего веса, потому что у нас достаточно полноценного питания. Возможностей остаться в одиночестве у нас тоже больше. Но каждое такое изменение — это и минус, и плюс. Здорово, что мы можем позволить себе остаться в одиночестве, здорово, что мы уже не жизненно зависим от наших сородичей по племени, это дает гораздо больше возможностей.

Люди в общем осознают все эти проблемы: всем известно, что фастфуд, гиподинамия и недосып вредны. По мере того как растет производительность труда, человечество богатеет. Во времена наших бабушек люди больше половины семейного бюджета тратили на еду, сейчас для многих семей это уже не так. И этот избыток ресурсов позволяет выкраивать время в том числе на то, чтобы переходить к здоровому образу жизни. Мы довольно долгоживущие животные, и лет до 30–35 мы можем позволить себе много пахать, вести малоподвижный образ жизни, недосыпать и при этом выживать. После 35 мы потихонечку начинаем разваливаться, но обычно к этому моменту, если мы не зря вели нездоровый образ жизни все эти годы, у нас нормальная зарплата, и мы можем позволить себе снизить количество рабочих часов и выкроить больше времени на сон и движение.

Несколько месяцев назад вы написали в Facebook резонансные посты о полиамории. Насколько это социальный тренд, а насколько биологический?

Когда я написала пост, что встречаюсь с мальчиком-полиамором, мне написало приложение знакомств с предложением быть амбассадором полиамории на российском рынке. Один глянцевый журнал предложил вести колонку про полиаморию. Я им всем отвечала: «Ребята, вы с дуба рухнули, я вообще не полиамор, я просто переспала с полиамором три раза. Почему вы считаете, что это дает мне достаточно экспертности?»

У меня нет точного ответа. Люди биологически скорее предрасположены к моногамности: два человека влюбляются, создают прочные отношения, где у них заводится ребеночек, и они достаточно друг другу симпатичны, чтобы провести вместе еще несколько лет, пока этот ребеночек не подрастет. В этой ситуации самец делится с самкой едой, что повышает шансы на выживание ее и ребенка. Дальше, если им нравится, они могут завести еще одного ребеночка, если нет — разбегаются и заводят ребеночка с кем-то другим. Скорее всего, это была эволюционно выгодная стратегия.

При этом у нас настолько сложный мозг, что помимо того, что для нас более естественно с точки зрения передачи генов, мы можем выбирать другие стратегии — тем более что в разных обществах разные стратегии передачи генов оказываются успешными. Про это много и сложно пишет философ Дэниел Деннет или проще и веселее — Николай Кукушкин. Есть бездушные гены, которые хотели построить вокруг себя тела — машины для выживания и передачи генов. Но в сложном мире для передачи генов вам нужно дать этой машине и право на обучение и принятие решений. И здесь вы рискуете, потому что машина может обучиться настолько, что не захочет заниматься этим или будет руководствоваться в своих поступках миллионом осознанных соображений, направленных на счастье и благо для себя лично.

У людей довольно пластичное поведение вообще и сексуальное поведение в частности. Нам свойственно и влюбляться, и ревновать, и испытывать чувство собственности — но при этом у людей есть хорошо развитая лобная кора, которая может все это рационализировать, вывести в другие формы, поэтому полиамория технически может работать. Полиамория отличается от измен тем, что там все осведомлены, просто вам известно, что у вашего партнера есть другие партнеры, а им известно о вашем существовании. Эта система вполне может быть жизнеспособной, например, для человека типа меня, который много работает. У меня, честно говоря, мало сил на полноценную личную жизнь. Я могу жить в стабильном браке, где мальчик сам себя развлекает и, возможно, заводит любовниц на стороне, если его коммуникативные потребности больше, чем мои, но тусит со мной раз в неделю, когда я оказалась дома более или менее живая. Либо я могу быть вообще без личной жизни. Либо могу быть в полиамории, когда у мальчика есть еще одна (или даже не одна!) постоянная девочка и я могу не закрывать все его коммуникативные потребности. А такого, когда пара регулярно проводит время вместе и у них quality time, я себе последние лет 15 позволить не могла, потому что у меня была карьера. Сейчас это уже обсуждаемо, потому что у меня выросла почасовая ставка. Тем не менее я успела сформироваться как личность, которой полиамория может быть окей.

На практике далеко не всегда бывает окей, потому что все люди подвержены древним и нелепым эмоциям, а полиамория — гораздо более сложный уровень игры, чем обычные моногамные отношения: для нее нет готовых шаблонов, она требует много разговорчиков про отношеньки, невероятного количества рефлексии, поддержки, неплохо бы всем в групповую психотерапию. На практике такие системы редко получается выстроить достаточно устойчивыми. Если быть в полиамории на окраине системы — это еще совместимо с работой. Но если сами менеджерите несколько отношений, полноценно уделять время работе вы не сможете, потому что основное время у вас занимают отношеньки. Поэтому статистически большая часть людей выбирают моногамную пару: ее можно стабилизировать и больше много не думать, а заниматься чем-то еще.

Вы как никто понимаете, что люди, которые приходят на вашу лекцию, унесут незначительную часть того, что вы сказали. Или сделают какие-то выводы и запомнят их. Как ощущать ценность своей работы?

Я повторяю в каждой лекции одни и те же азбучные истины: спать важно, двигаться важно, учиться тоже важно. Не страшно, если вы многого не запомните: можно открыть мою лекцию в YouTube, на каждом слайде внизу будут ссылки на источники. И если вы действительно хотите разобраться, вы почитаете, что написано в источниках, и убедитесь, что в них написано то, что я говорила, только гораздо подробнее.

Россия последние несколько лет переживает взлет научной популяризации. И мне кажется, самые известные — именно популяризаторы нейробиологии. Полагаю, причина нашей популярности не в том, что людям так уж интересно про мозг или что про мозг интереснее, чем про космос. Дело в другом: популяризаторы с нейробиологическим образованием как никто понимают, насколько мозг несовершенен, как ненадежна память и ограниченно человеческое внимание, и не стесняются повторять одни и те же вещи.

Человек, который рассказывает про космос и уважает свою аудиторию, не будет погружаться в элементарные вещи из школьной программы типа законов Ньютона и Кеплера. Потому что он всю жизнь интересовался космосом и думает, что остальные люди знают и понимают то же, что и он. Я тоже надеюсь, что люди понимают, что гены — это наследственная информация, которая каким-то образом реализуется. В идеале люди понимают, что есть ДНК и белки и что последовательность ДНК задает последовательность аминокислот в белке и структуру белка, из них вырастают многие особенности работы клеток. Но я совершенно не надеюсь, что люди слушают меня внимательно, — я у человека на 89-м месте по важности: ему гораздо важнее продлить страховку, заплатить за садик ребенка, посмотреть концерт любимой группы и написать квартальный отчет. А в оставшееся время он послушает меня, поэтому говорить понятные вещи, имеющие отношение к повседневной жизни человека, — это базовая этика. Не считать, что человек должен прилагать специальные усилия, чтобы узнать что-то про мозг. Я буду очень рада, если он приложит усилия, но тогда ему со мной будет скучно, за исключением разве что третьей книжки про мозг — там я реализовывала свои низменные академические инстинкты и залезала в сложное. Но лекции не для этого: это способ интересно провести время, а не понять мир вообще.

Последние два года на нас хлынул поток антинаучной информации. Как отвечать людям, которые говорят про вышки 5G, искусственность коронавируса и смертельность прививки, — особенно если это ваши родственники?

Если у вас есть на это силы и ресурс, будет здорово, если вы будете просвещать, объяснять и убеждать. Дело может быть даже не в том, что вы переубедите конкретного человека, который верит в 5G, но будет еще аудитория вокруг, она оценит, кто в этом споре выглядит более взвешенно и аргументированно, — и эта колеблющаяся аудитория может перейти на вашу сторону.

Но даже если у вас нет на это сил, в это стоит ввязываться. Если это левый человек, пусть решает сам, но если в чушь верит ваша бабушка, ее надо пытаться переубедить. Если не действуют аргументы, бабушке надо устроить истерику: «Привейся, если ты меня любишь, неважно, работает это или нет». Конечно, бабушке тоже надо приводить ссылки на научные исследования — другой вопрос, что бабушки редко достаточно хорошо ориентируются в биологии и знают английский, чтобы их читать. Моя бабушка привилась после того, как я со скандалом вышла из семейного чатика, — чтобы я вернулась в семейный чатик и вела себя там прилично. Если бы я могла подкупить ее деньгами, я бы подкупила, если бы я могла купить ее обещанием чистить зубы каждый вечер, я бы сделала так — я бы сделала все, чтобы привилась моя бабушка, потому что я ее люблю и не хочу, чтобы она умерла.