Два года назад прошла Первая Российская молодежная архитектурная биеннале. Что произошло с ее участниками

До биеннале мы не первый год работали в большой архитектуре, регулярно участвовали во всех значимых событиях российской архитектуры. Были лауреатами нескольких выставок «АрхМосква», победителями и лауреатами международных конкурсов в Италии и Украине, реализовали работы в бюро «Меганом», преподавали в МАРХИ, получили Гран-при фестиваля «Перспектива» как лучшие молодые архитекторы России.

Нас всегда привлекали конкурсы с интересными задачами. И нам показалось, что молодежная архитектурная биеннале — совершенно идеальный пример такого конкурса. Вдобавок были интересны задание — проектирование района — и крутое жюри. Не могу сказать, что за время биеннале мы научились чему-то новому. Скорее это был просто интересный проект, который мы с радостью сделали: порассуждали на тему идеального жилого пространства. Мы открыли для себя подходы, которые ранее никак не формулировали. Сейчас они — важные постулаты нашего творчества во время проектирования жилой среды.

На тот момент участие в биеннале было самым крупным нашим достижением: все-таки Гран-при и спецприз Минстроя РФ — это очень серьезно. Победа, безусловно, повысила нашу узнаваемость. Думаю, многие заказы и предложения были в том числе продиктованы этой победой, ведь формально мы стали лучшими архитекторами России. С тех пор мы сделали несколько крупных проектов и поучаствовали в Международной биеннале архитектуры в Венеции — главном мировом архитектурном событии, где сделали собственную экспозицию в российском павильоне. Эта работа получила диплом фестиваля «Золотое сечение» — одну из главных наград в российской архитектуре. Сейчас в партнерстве с несколькими бюро мы также занимаемся проектом самого северного в мире музея современного искусства, который находится в Норильске. А еще второй год будем преподавать в архитектурной школе МАРШ — самой прогрессивной точке архитектурного образования в России.

Как победителям биеннале в Иннополисе нам предложили поработать с несколькими объектами в Татарстане. Мы выиграли для Кукмора грант минстроя на 55 миллионов рублей, а сейчас делаем второй проект социального жилья в Казани — речь о «Салават купере». Они еще очень далеки от реализации, но это важная, сложная и интересная работа — проектирование социального жилья в реальных условиях с реальным заказчиком.

До участия в биеннале я девять лет работал в одной из крупнейших мастерских Петербурга «Евгений Герасимов и партнеры», затем, в 2012 году, совместно с партнером открыл свою компанию (Futura Architects. — Прим. «Инде»). Есть пара проектов, которыми мы очень гордимся. Первый — архитектурная инсталляция в Кудрово, которую мы сделали для одного из крупнейших застройщиков Петербурга. С точки зрения функции это пункт охраны, а с точки зрения образа — некая инсталляция высотой 15 метров в новом жилом районе, которую видно с объездной дороги. Второй проект — Новая ферма в Петергофе: музейный центр, расположенный в историческом здании архитектора Штакеншнейдера. Мы выполняли интерьеры и программу центра.

Скажу честно: обычно мы не участвуем в подобных конкурсах, потому что, как правило, за ними не стоят реальные проекты. Но поскольку куратором и главным идеологом молодежной архитектурной биеннале был Сергей Чобан, мы решили попробовать. Своим авторитетом он говорил о том, что это не просто проекты и эскизы, а достаточно сильный шаг вперед. В жюри конкурса также вошли Кес Каан (основатель датского бюро KAAN Architecten. — Прим. «Инде»), Кристос Пассас (исполнительный директор Zaha Hadid Architects. — Прим. «Инде»), Юлий Борисов (главный архитектор бюро UNK project. — Прим. «Инде») — практикующие архитекторы, которые вряд ли бы участвовали в конкурсе, который ничем не заканчивается. Они оценивали архитектуру с очень высокого уровня.

От биеннале мы ждали сильной конкуренции. Нам была интересна тема, с которой раньше мы не имели возможности столкнуться. Многие заказчики мыслят очень утилитарно. Их задача, прежде всего, — вписаться в конкретный бюджет, а сама архитектура, как правило, никого не интересует. Все конкурсы, похожие на биеннале, обычно очень абстрактны и ничем конкретным не заканчиваются. Здесь же соединились две истории — архитектура с точки зрения искусства и практика.

К участию в биеннале мы подошли неординарно. Дело в том, что каждый реальный проект мы обсуждаем всем коллективом в несколько итераций, из-за чего процесс растягивается на два-три месяца. А в случае с молодежной архитектурной биеннале на проект было всего два месяца, из которых пара недель ушли на создание идеи и полтора месяца — на ее реализацию. Я научился самостоятельно быстро принимать решения. С тех пор я стараюсь ни с кем не советоваться: все это очень долго, а ответственность за принятое решение никто не может признать. Я для себя сделал следующий вывод: если требуется суперрывок, то решение нужно принимать самому. Здесь это сработало: я ни с кем не советовался, потратил две недели на придумку общей концепции и потом просто отдал в работу.

Биеннале благоприятно повлияла на карьеру. Что касается практических результатов, мы получили заказ на проект «Салават купере» в Казани. Также в ближайший месяц после победы мы получили заказ на общественное здание в Петербурге, спустя еще два — на физкультурно-оздоровительный комплекс. Оба здания примерно по 5000 метров. Еще один результат — новые контакты и мнения авторитетных членов жюри.

До биеннале мы около пяти лет занимались проектированием жилья и микрорайонов в частности, в первую очередь панельного типового. За это время у нас накопилось много идей, которые не проходили фильтр практики и экономики, наблюдений и исследований по поводу городской сетки, квартирографии, использования пространства, крыш, придомовых участков, дворов без машин, парковок. На биеннале мы сделали проект, куда сгрузили все принципы, которые всегда хотелось попробовать, но не получалось.

Во время биеннале нужно было склеить макет. Москвичам удобно, у них под боком куча макетных мастерских, а у нас с этим проблема. Вдобавок готовый проект на склейку нужно отдать за месяц, что было сложно. И мы приняли решение клеить его сами, взяв в команду еще двух человек. Склеенный макет получился няшный-милашный. После этого мы открыли в студии направление макетного дела, правда, под свои проекты.

На биеннале к нам подошел мужчина из Чебоксар, он заинтересовался проектом. Я взял у него визитку, через две недели позвонил и получил приглашение приехать в Чувашгражданпроект. Оказалось, это очень продвинутый застройщик в Чебоксарах, и он захотел применить нашу идею с биеннале в новом микрорайоне. Сейчас мы проходим стадию утверждения и очень счастливы — получается крутой инновационный проект, которым мы будем гордиться.

Я решила участвовать в биеннале потому, что меня будоражит тема жилой среды. Я занимаюсь ею давно, буквально со студенчества. В конце нулевых выезжала за границу, исследовала жилые дома. Если сейчас проводить предпроектные исследования стало нормой, то 10 лет назад это было достаточно редкое явление. Я люблю работать с жилой средой, как на практике, так и в академическом ключе. Самыми важными моими работами на момент участия в биеннале были конкурсный проект жилого квартала А101, групповой конкурсный проект на реконструкцию health-care центра и проект квартала «На территории Южный порт».

Самой ценной для меня стала возможность высказаться. У нас не было привязки к территории, и мы были свободны в предложениях. Эта свобода дала шанс сделать не просто проект, а проект-стратегию. Моя работа находилась на грани архитектуры и стратегического программирования. Биеннале — не просто конкурс проектов. Язык архитектуры меняется, и эта трансформация профессии очень важна. Сейчас переходное время: архитектор должен делать проекты, которые больше чем просто об архитектуре.

После конкурса стали поступать заказы, и появилась возможность работать самостоятельно. Так молодежная архитектурная биеннале стала движущей силой для создания собственной мастерской. Сейчас я работаю со своим мужем, архитектором Ильей Кореневым — у нас бюро KRNV.