«Спектакль шел 30 раз, и все 30 я на него ходила». Члены Казанского клуба любителей оперы вспоминают лучшие постановки и делятся планами на Шаляпинский

В этот четверг в ТАГТОиБ имени Мусы Джалиля откроется XXXVI Международный оперный фестиваль имени Федора Шаляпина — на этот раз событие посвящено 145-летию со дня рождения певца. Последние несколько лет казанский оперный регулярно обвиняют в непрозрачности схемы распространения фестивальных билетов, консервативной репертуарной политике и сомнительном кастинге. Но, несмотря на противоречивые отзывы приглашенных критиков, у ТАГТОиБ по-прежнему есть преданные зрители — речь о членах существующего с 1986 года Казанского клуба любителей оперы. По просьбе «Инде» Айсылу Кадырова поговорила с ними о золотых годах местной оперы, любимых артистах и льготных билетах на места, где ничего не видно, зато все слышно.

Ольга Иглина, 69 лет

Президент клуба; в прошлом — ведущий инженер химической лаборатории ФГУП «Центральный научно-исследовательский институт геологии нерудных полезных ископаемых»

Я училась во втором классе, когда мой папа отвел меня в кинотеатр «Родина» на премьеру фильма-оперы «Евгений Онегин». Увиденное и услышанное меня ошеломило: это была такая красота! Я мгновенно влюбилась в Онегина и горячо осуждала Ленского. И потом стала ходить на этот фильм каждый день, на все сеансы: в 17:00, в 19:00 и в 21:00. Неделю ходила, если не дольше. Выучила оперу наизусть, до сих пор могу спеть ее от начала и до конца.

В этом фильме Онегина играл очень красивый актер Вадим Медведев. А пел за него Евгений Кибкало. Мне нравилось это совпадение: и Онегин — Евгений, и Кибкало — Евгений. Я считала этого певца лучшим на свете и слушала где только могла. Он был очень популярен в СССР, пел не только оперу, но и песни советских композиторов. Помню, я жила на улице Пушкина, а моя подруга Рита — на Тельмана. У нас телевизора еще не было, а в семье Риты был. И вот если в «Голубом огоньке» или какой-то другой передаче она видела Кибкало, то сразу бежала за мной на Пушкина, потом мы вместе бежали на Тельмана и слушали его, запыхавшись. Любовь у меня к нему была такая, что я заразила ею всех своих родственников. Это был мой кумир!

Уже много, много позже я хотела написать Кибкало письмо. Я знала, что он преподавал в Московской консерватории, и очень хотела рассказать лично ему, что он открыл для меня новый прекрасный мир, что он изменил меня. Что он очень важный в моей судьбе человек. И вдруг у меня появился номер домашнего телефона Кибкало, представляете? Студенты Московской консерватории мне его дали, которые приехали как-то в Казань вместе с членами Всероссийского Шаляпинского общества. Будучи в Москве, я ему позвонила. Я так волновалась, что дрожала как осиновый лист! Но трубку никто не взял. Я опоздала с этим звонком. А вскоре Кибкало скончался.

Конечно, когда в Казани идет опера «Евгений Онегин», я ее не пропускаю. Она особенная — возвращает меня в то время, когда все было хорошо, когда все были живы. Она волнует меня. Чайковский в принципе очень волнующий композитор: у меня от его музыки всегда замирает сердце. Но в этот раз в афише Шаляпинского фестиваля оперы «Евгений Онегин» нет. Поэтому я решила пойти на «Риголетто» и на «Набукко».

В этот раз будет новая постановка «Набукко», и дирекция театра Мусы Джалиля пригласила всех членов нашего клуба посетить генеральный прогон спектакля — бесплатно. В нашем клубе чуть больше 100 человек, это люди в основном старшего возраста, и не всем по карману билеты на фестивальные спектакли, так что возможность побывать на прогоне — большая для всех нас радость.

Посещать прогоны спектаклей в театре Джалиля — не единственная привилегия членов клуба. По особой цене — сейчас это уже 200 рублей, а начинали с 50 — нам продают билеты на так называемые «слепые» места. Оттуда очень хорошо видно шикарную хрустальную люстру на потолке и практически не видно сцену. Но нам, любителям оперы, не так уж и важно видеть, главное — слышать.

Помню, лет 20−30 назад Шаляпинский фестиваль был праздником, на который очень хотелось попасть, потому что спектакли фестиваля разительно отличались от всех других в сезоне. Сейчас я так сказать не могу, потому что даже в рядовых спектаклях театра поют вокалисты «фестивального» созыва — практически одни и те же. Но все равно многие казанцы пытаются попасть в театр именно в дни Шаляпинского: считается, что это престижно. Приходит много непостоянных зрителей, и это хорошо, потому что у каждого из них есть шанс стать постоянным.

Кроме «Набукко» я выбрала «Риголетто», потому что заглавную партию там будет исполнять Борис Стаценко, а это один из лучших Риголетто наших дней. А еще в спектакле будет петь Алешенька Татаринцев (солист московского театра «Новая опера» им. Е.В. Колобова. — Прим. «Инде»). Я очень давно его приметила, он не раз пел в Казани. Это изумительный тенор, изумительный! И обаятельнейший человек. В партии Герцога я его еще не слышала, но на этот раз выпадает такой шанс.

Борис Горбачев, 85 лет

Кандидат геолого-минералогических наук, в прошлом — ведущий научный сотрудник отдела геологии неметаллических полезных ископаемых ФГУП «Центральный научно-исследовательский институт геологии нерудных полезных ископаемых»

Оперу я полюбил во многом благодаря Ольге Германовне (Иглиной. — Прим. «Инде»), мой жене. К музыке я всегда был неравнодушен, и в студенческие годы меня покорил джаз, а опера — много лет спустя. Поначалу я относился к ней сдержанно. Но до сих пор помню, к примеру, что мне был интересен концерт Николая Печковского, который он дал, вернувшись из ссылки (в 1944 году Печковского осудили по статье «Сотрудничество с оккупантами»; на свободу музыкант вышел в 1954 году; впоследствии был реабилитирован. — Прим. «Инде»), в Казани, в помещении еще старого оперного театра (сейчас это Тинчуринский). Тогда в СССР среди любителей оперы было три мощные «мафии»: поклонники ленинградского тенора Печковского, поклонники московского тенора Козловского и поклонники тенора Лемешева, который тоже пел в Москве.

Еще помню, как в Казани Кармен пела великая Ирина Архипова (меццо-сопрано, народная артистка СССР, лауреат Ленинской премии. — Прим. «Инде»). А партию Хозе в том спектакле исполнял солист казанского театра Фахри Насретдинов. Они вместе так странно выглядели — это был диссонанс! Архипова такая статная, красивая. А Насретдинов — невысокий, пузатенький. Пел, правда, хорошо. Но все равно рядом они смотрелись комично, а я падок до всего смешного.

«Кармен» Бизе, кстати сказать, — моя любимая опера. В 1959 году передавали трансляцию уникального спектакля из Большого театра СССР: Кармен пела Архипова, а Хозе — Марио Дель Монако (итальянский оперный певец, тенор, прославился исполнением героических партий: Альфред в «Травиате», Пинкертон в «Мадам Баттерфляй», Отелло в одноименной опере Верди и др. — Прим. «Инде»). Архипова была бесподобна. И вот что интересно: в том спектакле Архипова пела на русском, а Марио Дель Монако — на итальянском, но это не выглядело несуразным.

Сегодня принято исполнять оперы на языке оригинала — говорят, это мировая практика. Наверное, это хорошо, но я уверен, что если бы в свое время не слышал «Кармен», «Травиату», «Риголетто» и другие великие оперы зарубежных композиторов на русском, я бы вряд ли смог полюбить оперу. Понимать — очень важно. Да, сегодня в оперных театрах, в том числе и в казанском, над сценой установлено специальное электронное табло, на котором транслируется перевод, но это неудобно — приходится отвлекаться от происходящего на сцене. Идеально было бы следующее решение: в определенный день артисты исполняют оперу на языке оригинала, в другой — на русском языке. Но это нереально, я понимаю.

Раньше в Казани на улице можно было спокойно встретить певцов, выступавших в театре Джалиля, потому что все они в основном были «наши», а певцы-гастролеры считались редкостью. Сейчас другое дело: даже не на главные партии приглашают гастролеров. Они, конечно, хорошие. Да и театр у нас хороший, что там говорить. Но он уже не «свой».

Когда театр был «своим», здесь работал замечательный оперный режиссер Валерий Раку. Скоро мы пойдем с Олюшкой на «Риголетто» — оперу, которая мне дорога тем, что в свое время он ее очень интересно поставил. Вы представьте: шут Риголетто в спектакле Раку не был горбуном, горб у этого хитреца был искусственным — накладным, на веревочках. Риголетто играл горбуна! И декорации в спектакле Раку были интересные — двухуровневые. По верху ходили только хорошие в представлении режиссера люди — Граф Монтероне, например, — или совершающие хороший поступок плохие люди. По нижнему уровню перемещались плохие или хорошие, которые вдруг совершали что-то плохое.

Еще, когда театр был еще «свой», то есть наш, на абсолютно каждый спектакль приходил старик Галкин. Я не помню, как его звали, но все знали: это артист, который когда-то очень давно здесь пел. В 14-м ряду партера капельдинеры специально для Галкина ставили стул. А я однажды написал ему стихотворение-посвящение:

Уже не поет он на сцене,
Не учит ролей по утрам.
А театр для него, как и прежде,
Родной обитаемый храм.
На каждый спектакль непременно
Стремится он как к алтарю:
Вспомнить прошедшее — близкое.
Даже актерства зарю.
И благосклонно внимая
Звонким младым голосам,
Думать светло и печально:
«Давно ли так пел я и сам».

Я бы хотел уточнить, что стихи я никогда не пишу специально или на заказ. Однажды сочинилось про оперу:

Четыре века, как людей
Волнует оперное действо.
Оно, как добрый чародей,
Нам отдает свое наследство.
В согласии с законом лет
Иная музыка рождалась.
Но опере замены нет,
Она народам в дар досталась.
И словно старое вино
Скопило аромат столетий,
Кому открыть ее дано —
Находит в ней миллион соцветий.
Кто оперой пленен навек,
Ждет с нетерпением премьер,
Да, тот счастливый человек
И увлеченности пример!
Быть может, Муза, осеняя,
Подарит им частицы рая...

Резида Закирова, 56 лет

Заведующая отделом научной обработки документов и организации каталогов Национальной библиотеки РТ

Я большой фанат оперы, не пропустила ни одного концерта, который давали в последние годы в Казани звезды оперы мировой величины. Была на выступлениях Хосе Каррераса, Чечилии Бартоли, Суми Чо, Альбины Шагимуратовой, Пласидо Доминго, Анны Нетребко... Иногда думаю: вот бы все они приехали на Шаляпинский фестиваль, как бы было здорово! Но это слишком дорого, это нереально.

В Казанский клуб любителей оперы я не вхожу: мне некогда. Да и зачем мне это, если они каждое второе свое заседание проводят в стенах нашей библиотеки?

Шаляпинский фестиваль для меня — праздник, который нельзя пропускать. В этот раз я пойду на «Набукко», «Севильского цирюльника» и «Риголетто» — это мои любимые оперы. И обязательно — это ни в коем случае нельзя пропускать — пойду на гала-концерт. Я обожаю, просто обожаю концерты! Стабильно хожу на них последние десять лет, потому что гала-концерт — это апофеоз фестиваля. На мое счастье, выходит так, что ни один гала-концерт Шаляпинского не обходится без исполнения моей любимой арии Принца Калафа Nessun dorma из оперы Пуччини «Турандот». Я могу ее бесконечно слушать. Лучше всех ее исполняет, мне кажется, Паваротти. Я его обожаю!

Тамара Бычкова, 72 года

Кандидат химических наук, доцент кафедры неорганической химии Химического института им. А.М. Бутлерова Казанского федерального университета

Оперу я люблю очень давно — с пятого, наверное, класса. У меня была подруга (сейчас живет в Тбилиси), родственница которой работала капельдинером в нашем оперном театре. Она всегда нас пропускала в зал и сажала на приступочку у первой от сцены ложи. Мы были счастливы, регулярно ходили на спектакли и знали обо всем, что делалось в театре: какие певцы пели, какие спектакли ставились. Спектакли и певцы того времени — это я уже с позиции сегодняшнего дня говорю — были очень приличного качества. Они производили на нас такое колоссальное впечатление, что потом мы во дворе дома — сталинки на углу Гоголя и Большой Красной — устраивали собственный театр, что-то пели.

Когда я слушаю музыку, она меня всегда волнует — никакое другое искусство меня не трогает так, как музыка. Но любимую мне выбрать трудно: это и Чайковский, и Верди, и Глинка, и ранний Вагнер... В общем, вся оперная классика мне по душе.

В театр имени Мусы Джалиля я до сих пор хожу регулярно, спектакли Шаляпинского фестиваля стараюсь не пропускать. Скажем прямо: репертуар у нас не очень богатый, зато на каждый спектакль приезжают петь гастролеры. И очень неплохие гастролеры: Василий Ладюк, Алексей Татаринцев, Борис Стаценко — это высокого класса вокалисты. В этот раз я пойду на фестивальный «Набукко», где заглавную партию будет петь Стаценко, и на «Риголетто», где меня интересует Татаринцев. Посмотрим, выйдут ли они в итоге на сцену. Все же меняется — бывает, объявляют одних, а потом происходят замены.

В этом году на фестивальные спектакли билеты стоили от 500 до 3500 рублей — не думаю, что это слишком дорого, а если сравнить с ценами на билеты в театры Москвы или Петербурга, то получается совсем доступно. Хотя в Казани даже недорогие билеты далеко не все могут себе позволить. Таких людей выручает Казанский клуб любителей оперы.

Я одобряю, когда оперы исполняют на языке оригинала. К этому нас приучил режиссер Валерий Раку — основатель клуба любителей оперы. Он нас воспитывал, как мало кто из режиссеров: после каждой премьеры у нас были обсуждения, которые иногда оборачивались жаркими спорами. Мы все ему очень благодарны и связи с ним не теряем — переписываемся (Раку был главным режиссером театра им. Мусы Джалиля с 1986-го по 1992 год, потом переехал из Казани в Москву. — Прим. «Инде»). Валерий Васильевич обещал приехать в Казань в минувшем декабре на празднование 30-летия нашего клуба, но не смог: выпускал премьеру в Волгограде — «Алеко» Рахманинова. Но написал, что всегда помнит о нас. Сейчас такого человека, как Валерий Раку, в Казани нет. А в нашем оперном театре вообще нет главного режиссера — люди приезжают на разовые постановки и уезжают: Михаил Панджавидзе, Юрий Александров... Панджавидзе, кстати, тоже наш клуб поздравил с 30-летием. Написал на нашей странице в «Фейсбуке»: «Вы меня еще помните?». И прикрепил дерзкую картинку: крысеныш с торчащими зубами и надпись I love you. Помним, конечно. Мы все помним.

На мой взгляд, за всю историю существования нашего клуба самым замечательным спектаклем на сцене театра имени Мусы Джалиля был «Летучий голландец» Вагнера в постановке Валерия Раку. Голландца пел Валерий Иванов, и это было что-то феерическое. Спектакль шел 30 раз, и все 30 я на него приходила — насмотреться не могла. Что я сегодня готова слушать каждый день? Пожалуй, «Травиату» Верди. Сюжет в этой опере обыденный и печальный, но музыка... Последний раз слушала «Травиату» с Альфредом — Алексеем Татаринцевым, а когда поет Татаринцев, мне уже не важно, кто поет Виолетту.

Не каждому дано любить другого человека, и с оперой так же — не всем это дано. А дается это свыше. Или не дается — уж кому как повезет.

Фото: Даша Самойлова